Мечтай обо мне - Страница 60

Кимбра с любопытством огляделась. Каменные стены сужались кверху, открываясь наружу узким отверстием, прямо под которым, то есть в самом центре, стояла железная печурка с трубой, выведенной почти в самое отверстие. Рядом лежало несколько десятков круглых камней такого размера, чтобы удобно умещались в мужскую ладонь. Позади печурки прямо на пол были настланы гладко выструганные доски, по всему периметру шли широкие полки из таких же досок, и все помещение пахло сосной.

Пока Кимбра озиралась, Вулф присел перед печкой, отворил дверцу и начал наполнять ее дровами.

— Раздевайся, — бросил он через плечо.

Когда дрова как следует разгорелись, он закрыл дверцу печурки на засов. Другой заложил на двери бани. В помещении наступил бы кромешный мрак, если бы не отблеск потрескивающего в печурке пламени. Когда глаза привыкли к полумраку, Кимбра заметила, что Вулф снимает всю одежду до нитки, обувь тоже. Оставшись обнаженным, он сладко потянулся. Потом вернулся к печурке, поправил поленья и добавил еще пару штук. Все, что бы он ни делал, получалось легко и по-своему грациозно. Взгляд так и тянулся к контурам его тела, напрасно Кимбра старалась отвлечься на окружающее.

— А разве… — Губы пересохли, пришлось их облизнуть. — Разве дров не достаточно?

Вулф обернулся, черная грива перепутанных волос мотнулась по плечам. Увидев, что Кимбра все еще не раздета, он был заметно удивлен.

— Если останешься в одежде, получишь тепловой удар.

Она все никак не решалась последовать совету. Тогда он подошел, приподнял ее лицо за подбородок и всмотрелся в него, насколько позволял полумрак.

— В чем дело?

Она не нашлась, что ответить. Не объяснять же, что вдруг, ни с того ни с сего, ее охватило ужасное смущение? Жизнь вынудила ее создать свой особенный внутренний мир и укрыться в нем в поисках покоя и безмятежности. Вулф разрушил все это, столкнул ее в водоворот ощущений и чувств, таких бурных, что ей едва удавалось оставаться на плаву и противиться силе течения. Он изучил ее так досконально, что она стала совсем беззащитной. Да взять хоть этот вечер! За час она прошла путь от страха к гневу, от гнева к страсти. Что еще он для нее приготовил?

Она была опустошена, растеряна. Она предвкушала…

— Кимбра!

Девушка продолжала молчать, не сводя с него взгляда. Вулф увидел темные круги у нее под глазами, вспомнил свои намерения в тот момент, когда вошел в кухню, и устыдился сам себя. Его жена не один час провела у постели роженицы, ей требовался хороший отдых, а не его ненасытное вожделение.

— Увидишь, после бани тебе станет лучше.

Приняв молчание за согласие, он быстро и ловко раздел Кимбру, мимолетно удивившись тому, что платье спереди порвано. Он понятия не имел, когда это сделал. В любом случае прореха говорила о том, с какой яростной страстью он набросился на Кимбру, и решимость держать себя в узде укрепилась.

Тем временем температура в бане заметно повысилась. Делая глубокий вдох, Кимбра поперхнулась и сказала:

— В самом деле… как жарко!

Между грудями скопились капельки пота.

— Что-нибудь не так? — спросил Вулф, расслышав в ее голосе тревогу.

— Нет, все в порядке.

Кимбра не могла думать ни о чем, кроме того, как совершенно тело ее мужа. Когда он отвернулся зачерпнуть ковшиком воду из ушата, взгляд последовал за ним, словно прикованный. Хотелось смотреть и смотреть, как бугрятся мышцы под гладкой кожей, как они перекатываются при каждом движении.

Шипение заставило Кимбру вздрогнуть.

— Мы предпочитаем баню сауне, — объяснил Вулф, увлекая ее к скамье. — Влажная жара лучше сухой, прогревает до самых костей.

Кимбра машинально кивнула. Густое тепло полуподземного помещения постепенно просачивалось сквозь поры внутрь, обволакивало и расслабляло. Внешний мир казался не ближе, чем звезда, сиявшая над вытяжным отверстием. Она снова, теперь осторожнее, сделала глубокий вдох, наполнив легкие запахом сосны.

Голова вдруг закружилась.

— Ложись!

Кимбра услышала голос словно из бесконечной дали, но подчинилась не раздумывая. Вулф повернул ее на живот, лицом к печурке, чтобы отвлечь мерцающим отсветом пламени. Звякнуло стекло, по бане поплыл приятный аромат, который Кимбра не смогла определить.

— Пачули, — сказал Вулф. — Восточная пряность.

У Кимбры вырвался невольный стон удовольствия, когда его руки, смазанные душистым маслом, заскользили по плечам и спине, разминая мышцы. По мере того как они двигались, отступала усталость долгого дня.

Вулф уделил должное внимание бедрам, ягодицам и ногам Кимбры, а когда добрался до их внутренней поверхности, то заставил ее извиваться от удовольствия. Тихие стоны, раз за разом срывавшиеся с ее губ, стали громче, когда он начал массировать ступни и по очереди сгибать пальцы.

— Лучше? — спросил он, повернув ее на спину и заглянув в затуманенные глаза.

— Гораздо! А что теперь? Моя очередь?

Кимбра ощутила, как огонь желания побежал по ее жилам. При мысли о том, как она пройдется скользкими руками по всему телу мужа, он вспыхнул еще жарче.

— Позже…

Она зачарованно следила за тем, как Вулф налил в ладони масла, растер и положил их ей на талию.

— Я говорил тебе когда-нибудь, что ты мое сокровище?

— Только в ту ночь, когда вы с Драконом напились.

— Вот еще, напились! Мы просто…

— Позволили себе капельку лишнего? — подсказала Кимбра.

Вулф посмотрел на нее неодобрительно.

— Самую малость переборщили?

— Ну хорошо, хорошо! — согласился он смеясь. — Мы напились. Но это совсем не обязательно, чтобы счесть тебя сокровищем. Ты прекрасна, Кимбра!