Мечтай обо мне - Страница 108

108

— Так на чем порешим? — поторопил Дракон.

Вулф по очереди оглядел собеседников, уселся, откинулся на стену и заложил могучие руки за голову. Лицо его озарилось лукавой улыбкой.

— Это зависит от того, как вы будете себя вести.

Невзирая на жару, Хоук и Дракон обменялись взглядами, полными ледяного ужаса. Вулф еще больше развеселился и вернулся к жене в самом приятном расположении духа.

Кимбра сидела в постели, освеженная ванной, одетая, с забранными в жемчужную сетку волосами и со спящим ребенком на руках. Она оторвалась от счастливого созерцания ровно настолько, чтобы улыбнуться мужу. Ее улыбка могла бы похитить его сердце, если бы оно уже не было похищено.

Вулф очень изменился. От свирепого викинга, что накануне стоял на пороге, не осталось и следа. Он был отмыт до блеска, выбрит и разодет в пух и прах — в пурпурные одежды с позолотой. Отросшие волосы были прихвачены на шее лентой, открывая резкие черты красивого лица. В распахнутом вороте поблескивало ожерелье с волчьей головой.

Вторично глянув на мужа и заметив ожерелье, Кимбра непроизвольно поднесла руку к собственной ничем не украшенной шее. Вулф это заметил.

— Не этого ли тебе не хватает? — спросил он и протянул руку, которую держал за спиной.

В руке была шкатулка, в которой в Скирингешиле Кимбра хранила свои драгоценности, в том числе свадебный подарок мужа. Она достала именно его. Вулф приблизился, взял ожерелье и осторожно застегнул у нее на шее. Драгоценные камни на волчьей морде блеснули в солнечном луче.

Этот блеск заставил младенца открыть глаза. Они были не синие, как у Кимбры, и не серые, как у Вулфа, а голубые. Ребенок с забавной серьезностью уставился на отца. Тот коснулся крохотной ручонки. К его великому удовольствию, она сжалась вокруг пальца.

— Крепкий малыш!

— Ему нужно имя, — сказала Кимбра сияя. — Как насчет Хейкена?

Вулф был глубоко тронут тем, что она предложила имя его славного пращура, и уже готов был согласиться, когда малыш выразил свой протест оглушительным плачем.

— Можно, конечно, назвать его и Хейкеном, но рано или поздно он станет известен как Лайон. Разве он не ревет, как царь зверей?

Кимбра не стала протестовать. С некоторым трепетом, порожденным новизной задачи, она приложила ребенка к груди. Очень скоро он зачмокал. Наступила благословенная тишина.

— Невероятно! — прошептал Хоук, слушая, как бурно юный Хейкен выражает свое негодование.

Племянника только что мазнули по лобику священным елеем, и стены часовни задрожали от рева. Брат Джозеф зачастил, торопясь покончить с молитвой. Собравшиеся, равно англичане и норвежцы, мысленно подталкивали его. Обряд был закончен. Ребенка спешно вручили матери. На ее руках он успокоился.

— У него не легкие, а кузнечные мехи! — заметил священник, когда все начали расходиться.

Вулф нес Кимбру на руках: только при таком условии он позволил ей покинуть постель.

— И все-таки вы не упустили ни словечка, брат Джозеф, — благодарно сказала Кимбра.

Молодой клирик просиял улыбкой и покосился на Вулфа.

— Я рад, что услужил вам, миледи. Такая роль мне больше по душе, чем уговоры вернуться к законному супругу.

Невзирая на причину, по которой Вулф захватил священника с собой в Хоукфорт, Кимбра была рада, что именно он крестил ребенка. Он нравился ей не в пример больше, чем унылый отец Элберт, замковый капеллан. Тот был того же сорта, что и Дора, — должно быть, поэтому они проводили вместе столько времени. Уговорить его обязанностей в пользу брата Джозефа было нетрудно.

Крещение стало хорошим предлогом для нового пира. Хоты Дора охрипла, доказывая, что это преступная расточительность, Хоук созвал в гости всю округу, и не только. Главный зал не мог вместить всех, поэтому часть столов выставили во внутренний двор. Все они ломились от яств, что редко случается по весне. Среди гостей прошел слух, что кушанья готовились из запасов, которые викинги прихватили с собой для осады Хоукфорта, но все были достаточно тактичны, чтобы не упоминать об этом вслух.

Вулф вынес Кимбру к гостям на руках, усадил в кресло и сам занял место рядом. Хоук и Дракон уселись по бокам от них. Гости выстроились в длиннющую очередь, чтобы лично поздравить счастливых родителей и преподнести подарки. Король Альфред тоже прислал своих представителей и щедрые дары.

Поначалу Кимбра внимательно слушала представляющихся гостей, но их было так много, что она стала пропускать имена мимо ушей. К ее удивлению, всех занимал не только ее супруг-викинг, но и она сама. Наслышанные о ее уединенной жизни в Холихуде, о похищении и последующем браке, гости желали сами составить впечатление. Прежде такой ливень внимания стоил бы ей полного опустошения, но близкое присутствие Вулфа дарило поддержку и внутренний комфорт, так что Кимбра по-настоящему наслаждалась пиршеством.

В какой-то момент она заметила Олафа и поманила его. Разумеется, он был среди тех, кто явился осаждать Хоукфорт, но до этого дня всячески избегал Кимбру. Он и теперь подошел с заметной неохотой. Кимбра взяла широкую грубую руку и ощутила исходящие от Олафа стыд и раскаяние. Этому надо было положить конец.

— Я рада, что вы здесь, Олаф, — сказала она ласково. — Надеюсь, когда наш сын достаточно подрастет, вы согласитесь быть ему наставником.

Старый воин долго смотрел на Кимбру.

— Благодарю за доверие! — наконец произнес он.

Вулф, внимательно следивший за этой сценой, приказал, чтобы принесли еще одно кресло. Одноглазый смущенно уселся. Кимбра и Вулф с улыбкой переглянулись, окончательно ставя точку на истории с «бичеванием».

108